Борис Мельников, председатель археологической комиссии Омского Отдела РГО, член правления Омского Союза профессиональных археологов, кандидат исторических наук
Чем занимается археолог?
В основном – составлением отчётов и обработкой материалов. Отчёты большие и очень формализованные, полученные материалы – однотипные и не похожи на сокровища. В летнее время, если удаётся найти деньги – выезд в экспедиции. Пару раз в год удаётся написать, а иногда даже издать небольшие статьи, пообщаться с коллегами на конференциях.
Где работает археолог?
Археолог может работать в вузе преподавателем на историческом факультете, на тематической кафедре. Археологов также ждут : здесь они будут следить за сохранностью найденных при раскопках предметов, помогать в организации выставок и экскурсий, проводить лекции для посетителей. Еще бывают вакансии в частных фирмах.
Если повезет, то можно совмещать всё вышеперечисленное.
Можно ли стать археологом без исторического образования?
Нет, высшее академическое образование необходимо. Исторические факультеты есть в каждом городе, а где-то и не по одному, так что при желании поступить можно всегда. Во время обязательных археологических практик студенты получают представление о профессии, позволяющее им понять: действительно ли они хотят заниматься этим всю жизнь?
Плюс к историческим знаниям, археолог должен разбираться в этнографии, геологии и геодезии, владеть «вспомогательными историческими дисциплинами»: геральдика, нумизматика, сфрагистика… Быть в курсе происходящего в научном мире, изучать статьи и монографии, ездить на конференции, вступать в дискуссии. Хороший археолог учится всю жизнь.
Какие навыки необходимы археологу?
Кроме умения копать землю (а это не так просто, как может показаться, вы же не яму на огороде роете), нужно уметь фотографировать, чертить и рисовать. Профессиональный археолог должен также хорошо владеть компьютером, уметь пользоваться теодолитом, нивелиром и тахеометром, владеть основами консервации и реставрации различных предметов. Уметь самостоятельно искать информацию, анализировать ее, создавать картину по единичным фактам: это пригодится не только в «кабинетной», но и в «полевой» археологии.
Какие особенности характера нужны археологу?
Во-первых, очень важна неприхотливость: условия жизни и работы в экспедиции далеко не курортные.
Во-вторых, терпение: нередко приходится целые дни потратить на мелкую кропотливую работу кисточкой и щеткой.
В-третьих, терпимость: экспедиции бывают длительными, люди туда подбираются разные, поэтому необходимо быть эмоционально готовым к этому, уметь находить общий язык, даже идти на компромиссы, быть спокойным и уравновешенным.
В-четвертых, хоть это и не особенность характера, нужно быть физически подготовленным и выносливым: приходится много копать, переносить тяжести.
И, конечно, увлеченность археологией – иначе и сами будете страдать, и других своим унынием можете утянуть.
Какие плюсы у этой профессии?
Возможность каждый день делать маленькие открытия.
Шанс войти в историю, хоть и невеликий, потому что известность в профессиональном сообществе не гарантирует всемирную славу.
Можно своими глазами увидеть древние курганы, прикоснуться к вещам, которые хоть и неказисты на вид, но насчитывают тысячи лет…
А минусы?
Отсутствие в экспедиции привычных комфортных условий (полевое питание, ночевка в палатке, походные душ и туалет, комары и гнус, высокие и низкие температуры и прочее), тяжелый труд, частые и продолжительные , итогом которых могут стать проблемы в семье. Кроме того, не каждая экспедиция заканчивается удачей – может статься, что вы получите подорванное здоровье без морального удовлетворения.
Кому не стоит становиться археологом?
Не советую заниматься этим женщинам, которые хотят иметь нормальную семью; мужчинам, мечтающим о карьере, известности и больших заработках.
Сложно придется в экспедициях диабетикам, сердечникам, аллергикам, каждый такой случай нужно рассматривать отдельно с лечащим врачом.
На какую зарплату может рассчитывать археолог?
Кандидат наук, без подработок – в пределах 30 тысяч рублей. А доходность подработки бывает разная и зависит от специализации человека и его веса в научном сообществе: известного археолога с нужной темой, например, могут попросить быть консультантом на съемках фильма или рецензентом научно-популярной книги.
Может ли российский археолог раскапывать, например, Древний Египет?
Может. В качестве землекопа или лаборанта. За границей тоже выпускают археологов больше, чем требуется, поэтому с базовым российским образованием вам не удастся стать, например, руководителем экспедиции. Некоторые экспедиции находятся на самофинансировании и предлагают поучаствовать всем желающим (тем, кто проходит по здоровью, умениям и навыкам), но за деньги. Поэтому если позволяют финансы и есть желание поработать в интернациональной команде, можно последить за такими предложениями.
Можно ли устроиться на работу за границей?
Небольшие шансы даёт только ученая степень: хотя бы кандидат наук, а лучше – доктор. За границей своих археологов избытке, поэтому попасть туда можно лишь в случае хороших академических связей и личных контактов с зарубежными коллегами, а также при наличии публикаций в зарубежных журналах и владении иностранным языком. Вот и считайте: 4 года бакалавриат, 2 года магистратуры, 3 года аспирантуры, лет пять работы – и только тогда вы получаете малюсенький шанс. Кроме того, тема вашей специализации должна быть интересна за рубежом, а у вас должен быть определенный научный вес среди тех, кто ею занимается.
Есть ли какие-то мифы о работе археолога?
Самый популярный миф, из-за которого многие ребята идут учиться именно на археолога, а потом разочаровываются – что это не работа, а захватывающее приключение. Индиана Джонс – это кино. И только в кино большинство археологов видит золотые и серебряные вещи.
Некоторые путают разные специальности и думают, что археологи раскапывают динозавров или ищут погибших в Великой Отечественной войне. Да, археологи могут работать и там, и там, но в таком случае они будут именоваться или палеонтологами, или поисковиками. Специфика, технология и цели будут несколько иными.
Кто-то, из совсем молодых и наивных, считает, что экспедиции – это отпуск, совмещенный с раскопками. Нет, день расписан очень четко – ранний общий подъем (а дежурные встают еще раньше), работа с перерывом на обед, общий отбой. Не соблюдающие график бездельники никому не нужны.
Перспективна ли профессия археолога, стоит ли получать сейчас эту специальность?
Количество научных экспедиций – с раскопками, изучением материала – постоянно сокращается. Но федеральное законодательство требует обязательного проведения археологической экспертизы при проведении строительных и прочих работ. Так что профессия сохраняется, но на уровне выполнения набора рутинных процедур.
При использовании материалов сайта сайт указание автора и активная ссылка на сайт обязательны!
От греч. archaios — древний и logos — учение. Профессия подходит тем, кого интересует история, мировая художественная культура, иностранные языки и обществознание (см. выбор профессии по интересу к школьным предметам).
Археолог - это историк, изучающий быт и культуру древних людей по различным артефактам.
Археология - прикладная часть истории, наряду с источниковедением.
Особенности профессии
Артефакт в археологии (от лат. artefactum - искусственно сделанное) - это созданный или обработанный человеком предмет. Артефакты также называют вещественными источниками . К ним относятся постройки, орудия труда, домашняя утварь, украшения, оружие, угли древнего костра, кости, имеющие следы воздействия человека и др. свидетельства человеческой деятельности. Если же на артефактах есть письмена, они именуются письменными источниками.
Вещественные источники (в отличие от письменных) молчаливы. Они не содержат упоминаний об исторических событиях, а многие были созданы задолго до появления письменности. Сам по себе осколок кувшина или рукоятка ножа мало о чём говорят. Их невозможно рассматривать вне контекста, т.е. в отрыве места, обстановки, глубины залегания, предметов, найденных по соседству и пр. Археолог отыскивает свидетельства прошлого, а затем исследует их в лаборатории, классифицирует, реставрируют, если нужно, и т.д.
Археология использует данные и методики других дисциплин: гуманитарных (этнография, антропология, лингвистика) и естественных (физика, химия, ботаника, география, почвоведение). Например, чтобы установить время создания или использования предмета, учитывают, в каком слое он лежал (каждый слой почвы соответствует определённому временному периоду), используют стратиграфический, сравнительно-типологический, радиоуглеродный, дендрохронологический и др. методы.
Археолог не имеет права на фантазии. Все его выводы должны описаться на чёткие доказательства.
Археологи обычно специализируются на определённых регионах и исторических периодах. Например, учёный может стать экспертом по эпохе палеолита в Средней Азии, если он год за годом изучает находящиеся там стоянки людей каменного века.
По методам поиска археологию можно разделить на виды:
Полевая - поиск артефактов с помощью раскопок на суше;
Подводная - поиск под водой;
Экспериментальная - реконструирование предметов прошлого (орудий труда, оружия и пр.).
Во время полевых раскопок археолог пользуется киркой и лопатой, лупой и кисточкой, ножом и спринцовкой. А также георадаром, теодолитом - при планировании раскопок, фотоаппаратом - для документирования своих находок, и др. техническими возможностями.
Для работы под водой нужно также уметь погружаться с аквалангом и пользоваться приборами для подводных раскопок.
Археологу ещё во время экспедиции нужно как можно подробнее описать каждый обнаруженный предмет - это важно для дальнейшего анализа. Для тех же целей нужно уметь зарисовать находку, сфотографировать. А в некоторых случаях прямо в полевых условиях учёные проводят первичную реставрацию (консервацию) артефакта, потому что солнечный свет и свежий воздух могут разрушить украшение, пролежавшее в земле тысячу лет. Если вовремя его не укрепить, оно рассыплется, не доехав до лаборатории.
В экспериментальной археологии воссоздание предмета происходит с использованием материалов и технологий, типичных для исследуемой эпохи. В ходе эксперимента учёные стараются повторить образ жизни люди древности. Они осваивают ремёсла и восстанавливают забытые технологии. Воссоздавая неизвестную технологию, археолог опирается на данные раскопок, строит гипотезы, проводит эксперименты. Здесь не обойтись без инженерных способностей.
Только по призванию
Работа археолога - это не только напряженный интеллектуальный труд. Она требует физической силы и аскетизма. Мужчины-археологи часто бородаты, потому что в экспедициях - в зное и пыли, вдали от цивилизации - бриться не рекомендуется.
Но для настоящего археолога археологические находки - источник очень сильных эмоций.
Археолог Наталья Викторовна Полосьмак говорит о своем первом археологическом опыте:
«Когда взяла в руки свои первые маленькие находки /…/ я увидела, что совсем рядом, буквально у нас под ногами существует и живет по своим законам таинственный мир прошлого. И если эпоха великих географических открытий уже позади, то великие исторические открытия еще ждут нас, потому что Земля сохранила все, что из века в век оставлял на ней человек». (Н.В. Полосьмак - доктор исторических наук, специалист в области археологии и древней истории Сибири. Участвовала в археологических экспедициях ещё школьницей.)
По словам археолога Сергея Васильевича Белецкого , находки часто воспринимаются как живые: «То есть когда ты понимаешь, что вот эту вещь держали до тебя за 100, 300, 500, 700 лет, да, это серьезно». (С.В. Белецкий - доктор исторических наук. Основной круг научных интересов - археология Пскова.)
Рабочее место
Археолог может работать в научно-исследовательских институтах (например, в Институте археологии Российской Академии наук), а также преподавать в вузах. Его академическая карьера, как и у других учёных, выражается в первую очередь в научных открытиях, написанных трудах и учёных званиях.
Важные качества
Помимо интереса к событиям прошлого, археологу нужны аналитические, дедуктивные способности. Чтобы получить единую картину, приходится сопоставить множество разрозненных данных, которые дают раскопки, лабораторные исследования, труды коллег. Не важно, где проходят раскопки - под водой или на суше. В любом случае это требует хорошей физической выносливости, острого зрения.
Знания и навыки
Необходимы исторические познания, особенно важно знание исследуемой эпохи, познания в смежных областях: научной реставрации, палеопочвоведении, палеогеографии и др.
Часто приходится изучать дисциплины, не имеющие прямого отношения к археологии: антропологию, этнографию, геральдику, нумизматику, текстологию, геральдику, физику, химию, статистику.
Начинающий: 20000 в месяц
Опытный: 30000 в месяц
Профессионал: 40000 в месяц
* - информация по зарплатам приведна примерно исходя из вакансий на профилирующих сайтах. Зарплата в конкретном регионе или компании может отличаться от приведенных. На ваш доход сильно влияет то, как вы сможете применить себя в выбранной сфере деятельности. Не всегда доход ограничивается только тем, что вам предлагают вакансии на рынке труда.
Востребованность профессии
Профессия не особо востребованная, но это компенсируется ее непопулярностью. Если вы захотите стать археологом, то работу найдете.
Для кого подходит профессия
Для людей, любящих это дело. Как таковых качеств назвать сложно. Вот вы либо любите копаться, исследовать и находить "клады" или нет. Нужно быть любознательным, не бояться сложных условий и душа должна лежать.
Условия труда
Как правило, работа на выезде. Однако, все зависит от выбранного направления.
Карьера
Археолог, если не сменит род деятельности, всегда будет археологом. Правда, вы можете стать, например, руководителем экспедиции, начав с рядового археолога.
Обязанности
Ведения полевых археологических исследований, подготовка материалов для историко-культурологических экспертиз, написание отчетов.
ЛИБО
- Разработка программ археологических исследований.
- Разработка технических заданий соисполнителям.
- Проведение полевых исследований. Контроль за проводимыми соисполнителями исследованиями.
- Подготовка разделов отчетной документации в части рекомендаций по сохранению объектов археологического наследия (ОАН).
- Подготовка предложений к мониторингу.
Профессия – археолог
В рубрике «Университет в рассказах», посвященной пятидесятилетию Новосибирского государственного университета, – истории жизни выпускников НГУ, добившихся успеха в области науки и образования, рассказанные ими самими. Доктор исторических наук Наталья Викторовна Полосьмак – специалист в области археологии и древней истории Сибири. Широко известны ее исследования «замерзших» могил пазырыкской культуры на плато Укок в Горном Алтае, за открытие и исследование которых она была удостоена Государственной премии РФ в 2005 г. В настоящее время под руководством автора проводятся археологические работы в Северной Монголии в рамках большого проекта по изучению культуры хунну – создателей первой в мире кочевой империи
Одна очень умная и странная женщина, французская писательница и философ Симона Вейль однажды сказала: «Откуда придет к нам возрождение, к нам, загрязнившим и опустошившим весь земной шар? Только из прошлого, если мы его полюбили…»
Вещи переживают людей – и надолго: могут проходить тысячелетия, а вещь будет оставаться «живой». И когда мы впервые соприкасаемся с прошлым в буквальном смысле этого слова, с нами происходит нечто очень важное – мы получаем послание прошедших эпох, даже если в этот момент не осознаем этого. Вещи переживают людей, чтобы рассказать нам о своих владельцах, – в этом их великая миссия. Ведь никто из тех, кто многие века обживал нашу планету, не хотел быть забытым. Они оставляли после себя маленькие поселения и города, ирригационные каналы и крепостные валы, таинственные каменные выкладки и могилы, драгоценные украшения и керамическую посуду и многое-многое другое, неведомое нам. Поэтому главная цель исследователя – помочь древним вещам и памятникам «заговорить», восстановить с их помощью нити, ведущие в прошлое и связывающие нас с нашими предшественниками на Земле; осознать, наконец, что наше современное общество со всеми его проблемами и достижениями всего лишь одна из страниц Истории, скорее даже небольшой абзац на странице.
У археолога свой взгляд на материальных свидетелей прошлого. До раскопок «замерзших» погребений пазырыкского Укока я работала в Барабинской степи, где наши находки были не столь эффектны, как на Алтае, – в основном сотни фрагментов керамики и немногочисленные предметы древнего искусства. Но радость открытия того, что до тебя никто не видел и к чему ты прикоснулся первым после тех, кто много веков назад пользовался этими вещами, была огромной! Самая обычная, на первый взгляд, вещь может многое поведать. Это хорошо понимают люди творческие, даже далекие от археологии: «...Кто умеет видеть, тот даже по ручке дверного молотка сумеет восстановить дух века и облик короля», – писал Виктор Гюго.
Магия личности
Стать археологом не было моей детской мечтой. Впервые с этим миром я познакомилась совершенно случайно, когда в девятом классе вместе с другими школьниками работала в алтайских степях на раскопках сросткинской культуры, проводимых московским Институтом археологии АН СССР. Когда взяла в руки свои первые маленькие находки – «пропала», и чисто детское любопытство сменилось пониманием: я хочу этим заниматься. Я увидела, что совсем рядом, буквально у нас под ногами существует и живет по своим законам таинственный мир прошлого. И если эпоха великих географических открытий уже позади, то великие исторические открытия еще ждут нас, потому что Земля сохранила все, что из века в век оставлял на ней человек.
Мы жили рядом с Барнаулом в поселке, построенном в лесу вокруг крупного военного завода. Поселок чем-то походил на Академгородок, там была прекрасная школа с умными, любящими свою профессию учителями, лучший в городе бассейн, замечательная библиотека, где на полках стояли прижизненные издания Циолковского, а в каких-то старых потрясающих книгах встречались невероятные стихи, которые до сих пор я так и не могу найти… После окончания такой «поселковой» школы я поступила на гуманитарный факультет Новосибирского университета.
Почему выбор пал на НГУ – ведь в то время здесь в отличие от Московского университета не было отделения археологии? Ответ один – Окладников. В то время это был самый известный в Советском Союзе археолог. Его имя было у всех на слуху, мы зачитывались его книгами… В самой его личности было что-то такое необычное и обаятельное, что привлекало и завораживало людей, никогда в жизни с ним не встречавшихся. Тем более что Алексей Павлович занимался историей Сибири – края, где мы жили. Магия его личности объяснялась еще и тем, что он был не просто известен, но всемирно известен: для нас он был одним из замкнутой касты «небожителей», человеком, олицетворяющим собой всю археологию мира.
Сегодня абитуриенты выбирают факультет – мы тогда выбирали имя. Шли к человеку, от которого мечтали многое услышать и узнать, многому научиться. И хотя, как оказалось впоследствии, Окладников не преподавал в НГУ, выбор оказался верным: он возглавлял институт, куда я попала на практику сразу после первого курса. Уже тогда я поняла, что в университете нужно получать знания, фундаментальную базу, но профессию… Профессию может дать только научно-исследовательский институт, где ты будешь на равных включен в реальную работу.
Гуманитарное воспитание
Когда я поступала в Новосибирский университет на отделение истории, я уже точно знала, что хочу быть археологом, о чем сообщила на первом же собеседовании. Реакция приемной комиссии на мой выбор была явно скептической, тем не менее я стала единственной девушкой на курсе, которая специализировалась по археологии. Кроме меня был еще один археолог – Виктор Добжанский. (Удивительно, но сейчас ситуация поменялась кардинально: в этом году на отделение археологии поступили одни девушки – археология стала просто какой-то девичьей мечтой.)
В моем университетском дипломе записано «историк», а не «археолог», и это точно отражает сильные стороны гуманитарного образования, которое давал НГУ в середине 1970-х гг. Известный ученый и писатель Н. Я. Эйдельман читал нам спецкурс о декабристах, Окладников однажды привез знаменитого немецкого этнографа и археолога К. Йетмара с лекцией о его исследованиях в Гиндукуше, а в Доме ученых, сидя на лестнице в проходе переполненного зала, можно было услышать самого Льва Николаевича Гумилева, который рассказывал о своей теории пассионарности – и весь зал конспектировал!
Но и наши преподаватели в НГУ были людьми необычными, каждый со своей непростой судьбой, способные навсегда поразить воображение вчерашних школьников. Сейчас я понимаю, как много взяла от учителей: и навыки по структурированию материала, и манеру его изложения, и привычку тщательно изучать все источники по теме, прежде чем написать что-то свое... И вот это последнее – самое главное. Ведь все наши преподаватели были известными учеными, у каждого уже были написаны множество книг и статей. На семинарах и в курсовых работах ценился не подбор цитат, а самостоятельные выводы и рассуждения, ценилось новое.
И хотя преподаватели различались характерами, научными взглядами и подходом к обучению, их объединяло одно – умение внушить студентам любовь к своему предмету. Чего стоили, к примеру, лекции Н. Н. Покровского по истории России или Н. В. Ревякиной по истории средних веков! Несколько раз мне даже приходила в голову шальная мысль начать специализироваться по средневековью. И до сих пор я покупаю и читаю всю литературу об этой эпохе – просто потому, что не могу пройти мимо и хочу все знать. Эта любовь привита навек.
Полевые семестры
После первого курса у гуманитариев была археологическая практика, обязательная для всех. И волею судьбы мы с Добжанским попали в отряд к В. И. Молодину, тогда очень молодому (всего 25 лет) кандидату наук. Экспедиция была не куда-нибудь, а в зону затопления Усть-Илимской ГЭС… Тайга, гнус, раскопки старинного острога; рядом – совершенно особый, интересный народ, строители будущей ГЭС. Ребята, с которыми я встретилась в экспедиции, стали моими лучшими друзьями на всю жизнь.
Может быть, в другом месте все сложилось бы иначе, но здесь я увидела людей потрясающе увлеченных, трудолюбивых, дружных, отзывчивых, у которых было чему поучиться. Когда наш начальник о чем-то рассуждал над открытым слоем, я думала: «Господи, я никогда в жизни так не смогу – что там можно вообще увидеть?!» Это было потрясение, чудо из чудес, восхищение профессионализмом. Я мечтала, что когда-нибудь тоже смогу вот так стоять над раскопом и понимать, что в нем скрывается. К концу экспедиции я уже точно знала, что эта работа – все, чего я хочу в жизни.
…Оглядываясь на свои студенческие годы, до сих пор искренне поражаюсь отношению преподавателей и руководства факультета к нам, двум единственным на курсе археологам. Нам шли навстречу буквально во всем, что касалось профессиональных надобностей и интересов. Начиная со второго курса нам позволяли сдавать сессию досрочно. В мае я уезжала на полевую практику и возвращалась только к октябрю – родители уже начинали разыскивать меня через деканат.
И никто из руководства факультета и преподавателей не упрекал за опоздание к началу учебного года. В деканате были свято уверены, что если студент способен наверстать пропущенный материал без ущерба для успеваемости, то не следует мешать его профессиональной подготовке. Такая уникальная ситуация, когда драгоценное время, необходимое для специализации, университет ценит и уважает не меньше, чем сам студент, вряд ли могла иметь место где-нибудь еще.
В результате я получила бесценный полевой опыт, успев во время учебы побывать на раскопках на Алтае, в Восточной Сибири, в Хакасии. После третьего курса университета руководила уже собственными раскопками, что тогда было большой честью, а сегодня попросту невозможно.
А бесконечные научные студенческие конференции, региональные и всесоюзные, на которые я ездила начиная со второго курса и которые оплачивались университетом! Москва, Свердловск, Сыктывкар, Кемерово, Барнаул – где мы только ни побывали! На этих конференциях мы проверяли себя, учились рассказывать о своих результатах, узнавали, кто, что и где раскапывает, знакомились… Многие из ребят остались в профессии, стали известными археологами, написали замечательные книги. Наш мир уже тогда был тесен, таким он остается и сейчас.
Между экспедициями много времени мы проводили в Институте археологии СО РАН (тогда Институте истории, филологии и философии). Наше место – чердак нынешнего Института экономики, бывшее хранилище и реставрационный центр, где перебирали, склеивали, рисовали и описывали целые горы найденной на раскопках керамики – самого «говорящего» исторического материала. Керамика – как древние письмена, и уметь их «читать на кончиках пальцев» должен любой образованный археолог. А при ее зарисовке открывается еще больше информации: свои статьи я иллюстрировала сама, тщательно зарисовывая все фрагменты.
Дипломную работу я написала по бронзовому веку Барабинской степи на основе собственного материала, который удалось получить за годы студенческих раскопок. Мне очень везло в том, что на каждом жизненном этапе, как по волшебству, вдруг появлялся человек, благодаря общению с которым я начинала расти. Тогда, в студенческие годы, таким человеком оказалась Айна Петровна Погожева – москвичка, археолог, занимающаяся одной из самых загадочных и красивых культур эпохи бронзы – трипольской. У нее за спиной было множество экспедиций, проходивших в самых разных местах, исследовавших самые разные эпохи. Я помню холодные весенние ночи на Кара-Тенеше в Горном Алтае, когда мы сидели у костра под колючим от звезд небом, а она рассказывала о раскопках пещерного буддийского храма где-то в районе Термеза и об исследовании знаменитых Бесшатырских курганов в Казахстане с их системой подземных ходов и многое-многое другое, о чем можно писать целую книгу. Благодаря ей археология приобрела для меня тот таинственный смысл, без которого, как я сейчас уже понимаю, трудно связать т. н. артефакты и людей, которые их создавали и которым они принадлежали. Перефразируя Б. Рассела, можно сказать, что без признания того, что существует реальность, выходящая за пределы повседневной тривиальности, невозможно сделать что-то значимое.
Петербургский ренессанс
Начало самостоятельной научной жизни оказалось непростым. Попасть в аспирантуру было трудно: это давало гарантию получения места в научно-исследовательском институте, что тогда вообще было счастьем и большой честью. И поэтому в аспирантуру просто так не брали. Для женщины же путь в наш археологический институт был практически закрыт.
Поэтому после окончания университета я работала по хоздоговорным темам в Средне-Енисейской комплексной экспедиции при Ленинградском отделении Института археологии АН СССР. По хоздоговору – это значит практически без заработка, причем каждые три месяца тебя увольняют и снова нанимают. Как следствие – проблемы с пропиской и жильем.
Так продолжалось три года. А потом была аспирантура – уже в самом Ленинграде. В то время в Археологическом институте был мощный по своему составу сибирский сектор (достаточно назвать имена таких известных ученых, как М. П. Грязнов, Д. Г. Савинов, Г. Максименко, Э. Б. Вадецкая, М. П. Пшеницына, Г. В. Длужневская), поэтому я со своей тематикой по раннему железному веку Барабы хорошо туда вписалась.
Это было незабываемое время – Ленинград кого угодно околдует. Мне в Сибири до сих пор не хватает его архитектуры – старинных особняков и дворцов, соборов и театров. В те годы город еще не был изуродован рекламой и новоделом и, если идти по Невскому и скользить взглядом по верхним этажам, легко можно было представить себя в Санкт-Петербурге XIX века или Питере начала 1920-х.
Эрмитаж был местом, куда я ходила как на работу, причем не только в его парадные залы, но и в скрытые от глаз фонды, где хранились настоящие археологические сокровища. А чего стоила одна библиотека в Институте археологии, который сам располагался во дворце, – маленький зал, обшитый дубовыми панелями, и окно, которое выходило прямо на Петропавловку, где в полдень грохотала пушка…
В Ленинграде я близко познакомилась с востоковедами; ходила на лекции к ученым, о которых раньше мне доводилось только слышать… Это были не просто другие люди – другая археология, далеко выходящая за рамки какой-нибудь узко специализированной «бронзы» маленького района. И опять новые люди, новые друзья...
Мне посчастливилось познакомиться с Дмитрием Глебовичем Савиновым, одним из самых замечательных ученых энциклопедического знания. Он, будучи известным археологом, читал курс этнографии в Ленинградском университете, и на его лекции собирались не только гуманитарии. Гуляя вдоль Крюкова канала, мы обсуждали с ним практически нереальные возможности дальнейшего изучения фантастической по своей красоте пазырыкской культуры Горного Алтая. Так что начало «пазырыкского» этапа в моей жизни – это, конечно, Ленинград, Эрмитаж и Дмитрий Глебович.
На плечах гигантов
После защиты диссертации судьба снова привела меня в Новосибирск, уже в статусе кандидата наук.
И здесь мне опять повезло. Сначала был пазырыкский Укок и раскопки курганов этой единственной в мире культуры с «замерзшими» могилами. Теперь – курганы хунну в Северной Монголии, предметами из которых, обнаруженными экспедицией Козлова, как и пазырыкскими находками Руденко, я любовалась в Эрмитаже.
Все сбылось. Хотя нельзя забывать, что со своими новыми методами и новыми возможностями мы всего лишь шли по следам первооткрывателей: все культуры, которыми пришлось заниматься, – и пазырыкцы, и хунну – были открыты задолго до наших раскопок. Несмотря на это, результаты, которые мы получили, оставили чувство глубокого удовлетворения. Почему?
Есть новые памятники и предметы, открытые нами, и есть те, которые были найдены давно, но которым мы задаем вопросы. Сейчас вопросов мы можем задать намного больше, чем первооткрыватели. Время накладывает заметный отпечаток на гуманитарную науку. Она уже не мыслится без междисциплинарного подхода. Неизмеримо расширились наши исследовательские возможности. Растет объем информации, которую мы получаем от археологических памятников. И в этом смысле нам действительно удалось продвинуться в изучении ранее открытых древних культур, найти подтверждения многим уже высказанным предположениям и, главное, выдвинуть новые. К тому же история людей, которой мы занимаемся здесь, в Сибири, простирается далеко за пределы нашего региона – в Китай, Иран, Тибет, Индию – на огромные территории, объединенные в один исторический узел кочевым миром. Постороннему человеку может показаться, что подобные метания мысли довольно хаотичны, но все наши исследования лежат в русле одного направления, логически выверенного и базирующегося на точном знании.
Но, конечно, осталась еще одна мечта – открыть что-то совершенно новое, никем и никогда невиданное. И если бы современный мир был немного добрее… Но в китайском Синьцзяне – беспорядки; Афганистан воюет, Иран практически закрыт для серьезных археологических исследований; события в Лхасе не прибавляют оптимизма… Получить разрешение на раскопки в подобных местах сегодня очень сложно, но хочется верить, что трудности эти преодолимы – и есть примеры, когда российские экспедиции в начале века успешно работали и в гораздо более трудных условиях, преодолевали значительно более серьезные препятствия. Надо просто терпеливо ждать своего часа.
Командный успех
Никакое археологическое исследование не может быть успешным без команды. Успехом в исследовании памятников пазырыкской культуры я во многом обязана своему отряду. Уже после первого сезона в 1991-м студенты из Новосибирского пединститута, составившие костяк отряда, – Антон Лучанский, Саша Павлов, Костя Банников, Лена Кузнецова и другие ребята – были околдованы Укоком и стали ездить туда каждый год.
Они проработали со мной на этом высокогорном плато многие полевые сезоны. И ту работу, которую ребята проделывали в рекордные сроки и в самых экстремальных условиях, я иначе как подвигом назвать не могу. В этом смысле у меня и сегодня ничего не изменилось. Моя нынешняя команда – Женя Богданов и Людмила Петровна Кундо – такие же беззаветно преданные профессии люди. Пять месяцев, с мая до поздней осени, мы провели на раскопках 20-го Ноин-Улинского кургана в Монголии, и мне ни разу не пришлось услышать от них сакраментальную фразу: «Когда же мы наконец уедем отсюда?» И это всегда удивляло наших монгольских коллег, утверждавших, что российские археологи проводят в поле больше времени, чем все другие иностранные экспедиции, вместе взятые. Но профессия – это ведь образ жизни…
Большие удачи должны многому научить – например, ставить высокую планку и уже в соответствии с ней формулировать новые задачи... Это естественно – ведь человек растет в зависимости от целей, которые перед собой ставит. И последние должны быть всегда немного больше твоих сил – иного способа двигаться вперед не существует.
Загрузка...